В последнее время тема электронного образования в России стала очень актуальной. Об этом говорят в правительственных коридорах, пишут СМИ, об этом спорят на форумах в Интернете.
Но особенно ожесточенные дебаты, как мне кажется, начались после выступления Дафны Коллер, стэнфордского профессора и руководителя глобального образовательного проекта, дающего пользователям бесплатный доступ к ресурсам крупнейших университетов мира. Бурную реакцию вызвало ее заявление о готовности сотрудничать с российскими университетами, как производителями контента.
На первый взгляд, создается впечатление, что речь идет о какой-топринципиальной новой для нашей страны форме образования. Но это совсем не так. Хотя определенный рубеж в развитии образовательной системы мы действительно сейчас преодолеваем.
Прежде всего, стоит заметить, что никаких по-настоящему революционных изменений на мировом рынке образования сегодня, на самом деле, не происходит. Если они и имели место, то в XX веке, когда появилась сама форма дистанционного обучения. Это стало по-настоящему эпохальным событием, создав условия для того, чтобы высшее образование перестало быть уделом исключительно элиты.
В формировании этого глобального тренда сыграли свою роль и опыты СССР по созданию системы заочного образования «без отрыва от производства», и политика Великобритании по сохранению влияния на бывшие колонии через систему дистанционного обучения.
Электронное же обучение (e-learning) — это всего лишь новая, оригинальная форма упаковки знаний, которая осваивается сегодня по всему миру. Часто она и вовсе является всего лишь частью образовательного процесса в рамках integrating learning, где старые и новые формы подачи учебного материала сочетаются.
Правда, как и все новое, электронное обучение вызывает у значительной части российского общества страх и, что самое неприятное, активное противодействие. Так же как когда-то вызывало опасение у советских руководителей каратэ. Его, как многие из нас помнят, в СССР даже запрещали. Смогло ли это помешать распространению восточных боевых искусств в стране? Да, но совсем ненадолго. Потому что нельзя поставить границы и напрочь отгородиться от всего мира.
Почему так?
Причины такого мощного консервативного противодействия распространению e-learning, на мой взгляд, легко объяснимы. С одной стороны, есть очень много сил, которые заинтересованы в том, чтобы ограничить появление на рынке образования новых игроков.
С другой стороны, настороженному отношению к электронному образованию способствует существование «контор», которые под видом предоставления образовательных услуг с использованием современныхинструментов, по сути, просто продают дипломы.
В 1990-е годы в нашей стране именно их было больше всего. Но уже на рубеже столетий появились люди, заинтересованные в том, чтобы действительно развивать этот сегмент образования. Правда, противодействие им было велико. Вплоть до 2005−2006 года говорить об электронном обучении в «приличном обществе» считалось просто невозможным. Все дистанционное, электронное находилось до этого момента в глубоком андеграунде.
В итоге в России сложились довольно некомфортные условия для развития собственного сегмента e-learning. Все вроде бы очевидно: чтобы избежать продажи дипломов под видом электронного образования, должна существовать независимая система оценки и контроля качества этого образования. В России она не создана до сих пор.
Справедливости ради стоит сказать, что сторонники развития электронного образования в стране все же сумели активизировать лоббирование своих интересов. Их большим достижением стало внесение в новыйзакон «Об образовании» пунктов, которые легализуют электронное обучение и придают легальный статус электронному образованию в целом. Это важный шаг, но сделать его, как мне кажется, удалось слишком поздно.
К чему в итоге приводит чрезмерный консерватизм?
К тому, что сейчас к нам активно приходят глобальные игроки в этой сфере. Можно вспомнить не только уже упомянутый выше «стэнфордский проект» по развитию дистанционного образования, но и, например, программы Университета Феникса. Количество обучающихся в рамках этих программ исчисляется уже миллионами. И среди этих миллионов достаточно много наших соотечественников.
Рынок e-learning — рынок практически не знающий межгосударственных границ. Игра уже давно идет на общемировом уровне. И нам, по идее, нужно встраиваться в мировые тренды. Нужно поддерживать и поощрять тех, кто действительно хочет и может заниматься развитием электронного образования и экспортировать его вовне. На практике же, происходит ровным счетом наоборот, что приводит к расчистке поля для игроков иностранных.
При этом много говорится о том, что электронное образование якобы «разрушает» традиционное и «нормальное». Сама абсурдность такой постановки вопроса становится очевидной, если вспомнить о том, что электронное образование, как я писал выше, не является принципиально новым, революционным явлением. Это просто часть долгосрочного тренда на развитие системы дистанционного обучения, которая привносит в работу любого университета новые технологии.
Говорить о том, что электронное образование «объявило войну» образованию традиционному так же абсурдно как сказать, что 3D-технологии объявили войну широкоформатному кино. Или что DVD-технологии объявили войну музыке.
Конечно, как и любые технологические прорывы, развитие e-learning заставит систему образования модернизироваться. Не исключаю, что в отсутствии продуманных приоритетов и программ развития, эти технологии могут привести не только к позитивным, но и к негативным результатам. Но это не значит, что нужно мешать распространению электронного образования. Ровным образом наоборот — чем обширнее и разнообразнее будет рынок в этой сфере, тем большую пользу могут принести новые технологии. А сегодня мы просто рискуем почти целиком уступить сегмент электронного образования иностранным игрокам. Практически мы его уже уступили.
Источник: ИТАР-ТАСС
